- постучат да уйдут, - подумала я, поуютнее закуталась в плед, и предвкушая, что через пару рядов, варежки будут закончены.

Стук больше не повторился, но безмятежность куда-то улетучилась. Поспешно довязав варежку, я поплелась открывать дверь....

на пороге уже никого не было, а в ручке двери торчала записка:

- Очень по тебе соскучилась, если хочешь можем встретиться. Твоя Муза.

В груди екнуло, я знала, при каких условиях возможна эта встреча, и как бы я не скучала по ней, на такие жертвы пойти я не могла.

Я поцеловала клочок ароматной бумаги, исписанной необычайно красивым и дорогим мне почерком, скомкала его и сожгла в пепельнице.

- Кто приходил? - поинтересовался любимый

я помедлила, пытаясь сообразить, что ему ответить и вдруг увидела в руках у себя неизвестно откуда взявшуюся газету.

- Да вот, какую-то предвыборную газету принесли, - ответила я ему.

Он нежно обнял меня, прижал к груди и поцеловал в макушку. И мы так уютно стояли-стояли-стояли, что у меня даже шея затекла и тут я проснулась. 

Комната озарена лунным светом, и наверное сейчас часов 5 утра, а он крепко крепко меня стиснул, и прижал к себе. Я осторожно выпуталась из его объятий и пошла на кухню выпить воды. 

В пепельнице, которой я уже не пользуюсь больше года лежал обгоревший клочок розовой бумаги, исписанной необычайно красивым и дорогим почерком.

В груди екнуло... Не дай бог - подумала я и проснулась. В команте было темно, любимые руки как всегда крепко обнимали меня, я осторожно выпуталась из теплых объятий и бросилась на кухню: пепельница, которой я не пользовалась уже больше года стояла поблескивая идеально чистыми черными гранями.